Skip to main content
Support
Blog post

Революция Уткина

Konstantin Sonin

Константин Сонин — о том, кем был и что сделал Василий Уткин

Тем, кто не жил в 1990-х, не понять, в какой мере Василий Уткин был революционером и создателем лучшего из того, что было в русской журналистике последних десятилетий. Неуклюжий и даже нелепый в эпоху социальных сетей, выброшенный из профессии, которую он фактически создал в России, Уткин оставался гигантом и лучом света в темном царстве. Но, чтобы видеть его реальную роль, надо знать, что было до.

В советское время футбол как телезрелище был не менее популярен, чем сейчас. Его было гораздо меньше: СССР находился в самоизоляции, с минимальным доступом к международным трансляциям. К тому же советское телевидение было настолько примитивным, что и внутренних трансляций было очень мало. В этих условиях статус комментатора был невероятно высок. Ну сколько их было? Четыре? Пять? Семь? Без всякой смены на протяжении десятилетий. По сравнению с нынешними футбольными комментаторами советские были как актеры классического театра. Больше школы, меньше чувства и драмы. Но, самое главное, они не разбирались — профессионально — в футболе.

Спортивная тележурналистика, которую создал своим появлением Уткин, была на совершенно другом уровне знания футбола. Сразу же стало ясно, что комментатор должен понимать все об игроках, командах, тренерах, турнирах. В одном репортаже нового поколения было больше информации, чем в часовых трансляциях советского разлива. В печатной прессе такую же революцию в спортивной журналистике произвел «Спорт-Экспресс» (задолго до того, как революция случилась в «Ведомостях» с журналистикой деловой). Конечно, в СССР не было доступа к невероятному объему спортивной информации, который был доступен журналистам в других странах, но советские комментаторы этой информацией и не интересовались.

Революция Уткина не ограничивалась профессионализацией спортивного комментаторства. Он был первым российским журналистом, чье мнение (мнение, а не чин!) меняло реальность. Если он писал, не приводя доказательств, что матч договорный, и инсайдеры, и болельщики знали, что матч действительно договорный. Он не боялся высказывать мнения: про тактику, тренеров, футболистов. И эти мнения становились частью жизни всех, кто интересовался футболом. То есть, считай, всех. В эпоху инфлюенсеров этим, кажется, не удивишь: теперь это целая профессия, в том числе и в спортивном мире. Так Уткин и создал в нашей стране эту профессию. Или, другими словами, был профессионалом задолго до того, как появилась профессия. 

Десять лет своей жизни я провел, работая в комитете УЕФА по финансовому контролю над клубами: считай, профессионально, как экономист, занимался футболом. При этом я практически не смотрю телетрансляций и не различу по голосу российских комментаторов. Но я знаю, что в 2000-х годах появились десятки замечательных комментаторов, некоторые из них стали настоящими легендами. И, если покопаться в биографиях, многие — может, даже почти все — пришли в профессию, потому что был Уткин. Потому что можно не просто любить футбол, будучи умницей и интеллектуалом, можно не просто комментировать так, чтобы тебя слушали тысячи и миллионы, но можно быть настоящим участником этого огромного великого дела — футбола. Бить по мячу — мечта для других детей, а для таких, как мы, мечта была — быть как Уткин.

Да дело ведь и не только в мяче! Когда я начинал писать свои колонки — экономические и политические — в «Ведомости», в «Огонек», куда угодно, — конечно, я хотел быть и как Сефир, и как Кругман, и как Доуд, знаменитые колумнисты того времени. Но еще больше — как Уткин. Так, чтобы слушали — и инсайдеры, и все остальные. Он мой ровесник, но для меня он кумир в журналистике. И, как я понимаю, для очень многих.

Эти же многие преуспели куда больше, чем он, — и в материальном смысле, и в профессиональном. Его биографию вполне можно написать как хронику неоправдавшихся надежд. Уткин сделал очень много, но мог гораздо больше. Мог комментировать самые важные матчи эпохи, мог не тратить время на онлайн-ругань с вечерними и ночными мудозвонами, мог лучше выбирать площадки и форумы для высказываний. Но, может, вот эта неспособность пойти на мелкие компромиссы, в том числе и со своими привычками, и сделала его сначала революционером, а потом легендой.

То, насколько ясно он все понимал и насколько не готов был изменять своим принципам для собственной выгоды, понятно из его политических взглядов. Он был против войны с Украиной, а до этого — против набирающей силы путинской диктатуры, репрессий, первой войны, затеянной Путиным на Донбассе. Он не был ни в каком смысле политическим активистом, но, раз высказав, пусть очень кратко, свое мнение, от него не отказывался. Его выдавили со всех государственных каналов, убрали с «Матч ТВ», хотя он на голову превосходил всех комментаторов, работавших там. Путинское время — это время торжества серости и посредственности. И Уткин, человек выдающийся, выпал из этого времени раньше других. У него, человека неполитического, всегда была возможность вернуться в эфир, — и даже не надо было бы публично присягать на верность, надо было бы просто стереть давнюю запись в соцсетях, появиться где-то на фото с начальством, пойти на совсем маленькие компромиссы. 

А он не шел.

Публикации проекта отражают исключительно мнение авторов, которое может не совпадать с позицией Института Кеннана или Центра Вильсона

About the Author

Konstantin Sonin

Konstantin Sonin

John Dewey Distinguished Service Professor, University of Chicago Harris School of Public Policy
Read More

Kennan Institute

The Kennan Institute is the premier US center for advanced research on Eurasia and the oldest and largest regional program at the Woodrow Wilson International Center for Scholars. The Kennan Institute is committed to improving American understanding of Russia, Ukraine, Central Asia, the South Caucasus, and the surrounding region though research and exchange.  Read more